Агнец - Страница 110

110

— Нам понадобится больше учеников.

— Джош, мы — банкроты. Нам понадобятся ученики, у которых есть работа.

Через час мы стояли на берегу озера — там, где Андрей с братом закидывали сети. Из них двоих Петр был повыше ростом и худее, а седая грива его была еще нечесаннее, чем у Иоанна Крестителя. Андрей же собирал волосы бечевкой, чтобы не падали на лицо. Оба мужика совершенно голые — так все ловили тут рыбу недалеко от берега.

Джошу-то я смешал из древесной коры средство от головной боли, и тут стало ясно, что оно помогает, но, видимо, не до конца. Я подтолкнул Мессию к берегу.

— Я к этому не готов. Мне чудовищно.

— Спроси.

— Андрей, — позвал рыбака Джошуа. — Спасибо, что привел нас к себе. И тебе тоже спасибо, Петр.

— Теща вас вышвырнула? — спросил Петр. Он закинул сеть, подождал, пока та расправится, затем нырнул и собрал ее в охапку. Попалось три крохотных рыбешки. Он выпутал их из ячеек и бросил обратно в озеро: — Подрастите.

— Ты знаешь, кто я? — спросил Джошуа.

— Слыхал, — ответил Петр. — Андрей говорит, ты превратил воду в вино. Вылечил слепых и хромых. Он считает, что ты Царство принесешь.

— А ты как считаешь?

— Я считаю, мой младший братец умнее, так что я ему верю.

— Пойдем с нами. Будем рассказывать людям о Царстве. Нам нужны помощники.

— А что мы можем? — спросил Андрей. — Мы же просто рыбу ловим.

— Пойдемте со мной, и я сделаю вас ловцами чело-веков.

Андрей бросил взгляд на брата. Петр пожал плечами и покачал головой. Андрей посмотрел на меня, пожал плечами и покачал головой.

— Они не понимают, — сказал я Джошу.

И вот так, немного перекусив и подремав, Джошуа объяснил, что, к чертовой матери, он имел в виду под «ловцами человеков», и нас стало семеро.

— Эти ребята — наши партнеры, — объяснял Петр, подгоняя нас по берегу озера. — У них есть лодки, на которых мы с Андреем работаем. Мы не можем нести благую весть, если они с нами в деле не участвуют.

Мы пришли в другую деревеньку, и Петр показал нам двух братьев, которые прилаживали новую уключину к борту рыбачьей лодки. Один был угловат и худ, с угольно-черными волосами и бородкой, постриженной хулиганскими клинышками: Иаков. Второй — постарше, побольше, помягче, с мощными плечами и грудью, но маленькими руками и тонкими запястьями. Его обожженную солнцем лысину окружала каштановая с проседью поросль: Иоанн.

— Это я так, в смысле предложить, — обратился Петр к Джошу. — Не рассказывай им про ловцов чело-веков. Скоро стемнеет — некогда объяснять, если мы хотим вернуться домой к ужину.

— Ага, — подтвердил я. — Только про чудеса, про Царство, немножко — про твоего Духа Святого, но подоступней, чтоб они не сильно упирались.

— А я про Святого Духа до сих пор недокумекал, — признался Петр.

— Это ничего, завтра повторим, — сказал я.

Мы направились по берегу к братьям, но тут в кустах зашуршало и на тропу перед нами вывалились три куля тряпок.

— Смилуйся над нами, ребе, — сказал один. Прокаженные.

(Тут я кое-что должен пояснить. Джошуа обучил меня силе любви и всякому такому, и я знаю, что в этих несчастных сияет та же Божественная Искра, что и во мне, поэтому лицезрение прокаженных меня тревожить не должно. Я знаю, что объявление их нечистыми по Закону — такая же несправедливость, как и третирование неприкасаемых. А теперь, насмотревшись телевидения, я знаю: вы их, наверное, и прокаженными называть не станете, чтобы кого-нибудь ненароком не обидеть. Вы их, наверное, зовете «личностями, озадаченными сбросом лишних конечностей» или типа того. Все это я знаю. Но сколько бы исцелений я ни наблюдал, от прокаженных у меня всегда, как мы, иудеи, выражаемся, «мандраж». Вот его я в себе так и не поборол.)

— Чего вы хотите? — спросил Джошуа.

— Облегчи наши страдания, — женским голосом ответила куча тряпья.

— Я схожу на водичку посмотрю, Джош, — сказал я.

— Тебе, наверное, одному там не справиться, — поддакнул Петр.

— Подойдите ко мне, — велел Джошуа прокаженным.

Те просочились поближе. Джош возложил на них руки и очень тихо о чем-то с ними поговорил. Через несколько минут (мы с Петром очень вдумчиво изучали одну лягушку, замеченную у самой воды) я услышал голос Джошуа:

— Теперь ступайте и скажите жрецам, что вы очистились и вас полагается пускать во Храм. И не забудьте сказать, кто вас прислал.

Прокаженные скинули тряпки и попятились, вознося Джошу хвалы. Выглядели они совершенно нормальными людьми, которым зачем-то взбрело в голову рядиться в рванину.

К тому времени, когда мы с Петром вернулись к Джошуа, Иаков с Иоанном уже стояли рядом.

— Я коснулся тех, о ком говорят, что они нечисты, — сообщил братьям Джош.

По Закону Моисея теперь и он сам считался нечистым.

Иаков шагнул ближе и потряс Джоша за ладонь, как это принято у римлян:

— Один из них раньше был нашим братом.

— Пойдемте с нами, — сказал я, — и мы сделаем вас уключниками человеков.

— Чего? — спросил Джошуа.

— Они ведь это делали, когда мы подошли. Мастерили уключины. Видишь теперь, как это глупо звучит?

— Есть разница.

И так нас стало девять.

Филипп и Нафанаил вернулись с деньгами. Хватило накормить и учеников, и семью Петра в придачу, поэтому визгливая теща, которую звали Эсфирь, позволила нам остаться — при условии, что Варфоломей с собаками устроятся на дворе. Капернаум стал нашей оперативно-тактической базой — мы выдвигались из деревни на день-другой, мотаясь по всей Галилее.

Джошуа проповедовал и исцелял. Из Галилеи весть о пришествии Царства разнеслась широко, и уже через несколько месяцев послушать Джошуа собирались целые толпы. К Шабату мы всегда старались вернуться в Капернаум, чтобы Джош успел провести занятия в синагоге. Именно эта его привычка и возбудила совершенно нежелательное внимание.

110